Вадим СУЛТАНОВ |
Нет, он не попадёт в Берлин в конце войны, Варшаву не пройдёт и не увидит Прагу. Ни Минск, ни Сталинград ему не суждены, Как и сияние медали за отвагу. Он не узнает, что придёт однажды день, Когда мы отступать в конце концов закончим И повернём назад среди своих земель, Ведомые на смерть и славу нашу кормчим. Зато услышит он – последний в жизни раз, Как выкрикнет, сипя, безусый лейтенантик: «Окапываться всем!» - и разглядит тотчас: К Волоколамскому шоссе подходят танки. И в землю мёрзлую вгрызаясь под огнём, И к ней же, как к жене, прижавшись глубже, ниже, Узнает прадед мой, что с гибельным врагом Бессмертие к нему с мгновеньем каждым ближе. |
Упаси меня, Боже, от большой любви, От пожара в доме и житья в психушке, Мировых скорбей и огня в крови, От врагов, долгов и пристрастья к кружке. Не оставь меня, упаси меня! Ну, конечно, если не очень сложно, Темной ночью ли, среди бела дня - Круглосуточно – ведь ты можешь, Боже!.. Чтобы шел бы я – молодец какой, Чтобы всех слепил блеск моих ботинок, В портмоне – мильон, на душе – покой, Ни долгов, ни врагов, ни жены, ни сына!.. Только как-нибудь, проходя вот так, Под твоей рукой, перед ясным взглядом, Хорохорясь встану и скажу, чудак: «От большой любви не спасай – не надо!» |
Эти чёрные львы с золотыми, как солнце, крылами! Этих вод смоляных колыханье меж берегов! Подойди, посмотри, как полощет лениво о камни То, что станет Атлантикой вскоре для чьих-то судов. С тем же, видимо, чувством в давно завоёванном Риме Плосколицые варвары скот свой с оглядкой пасли: Это вовсе не степь! Слишком много домов для пустыни, Слишком мало живых после штурма меж ними нашли. И понятно теперь, почему ты глядишь исподлобья, Недоверчиво сеешь песок прибалтийский в ладонь - Варвар с плоским лицом, тень Атиллы, подобье подобья, Пешеход, горожанин, обсевок, погасший огонь. |
Там, где дымят громаднейшие трубы, Где небо сплошь из полиэтилена И где искусственная киберлошадь Жует поливиниловое сено, - Там человечек, весь из пенопласта, Весь гладкий, белый, как рулон бумаги, Кричит жене тоскливо: «Ира, Ира! Мне надо взять ботинки, шлем и краги: Я к доктору, я, кажется, болею». Он одевается и уезжает. Его жена, бутылка из пластмассы, Прощается и вслед ему рыдает. А сверху электрическое солнце (В 150 свечей) уже тускнеет: Так планово уж наступает вечер, Небесный полиэтилен темнеет. |
Другие Авторы |
|
Фируза ЗАЙНУЛЛИНА | |
Клара Зайнутдинова | |
Александра ЗИНОВА | |
Нажия БАСЫРОВА | |
Олег ГОНШТЕЙН, гимназия №1 | |
С.ВАДИМОВ | |
Регина МУХАМАДУЛЛИНА | |
Елена СМИРНОВА | |
Светлана ТОКМУРЗИНА | |
Ян СМЕЯНОВ |