Елена СМИРНОВА |
|
Мне больно видеть крылья стрекозы, Что так тонки, как связь людей и Бога. В церквях моя душа - та недотрога – Становится прозрачнее слезы. Мне жутко слышать пение цикад: Звук так высок, как слава нас возносит, Но с наслажденьем снова наземь сбросит Прочувствовать всю боль своих утрат. Мне часто стыдно ощущать любовь, Когда вокруг холодное бездушье. А что же люди? Люди равнодушны И верят в толкованье глупых снов. |
|
Ты обратно меня не зови... Я уже не вернусь, я другая. Я открыта для новой любви, Перед миром стою нагая. А весна уже пьёт мою кровь, И душа заалела тюльпаном. Словно воздух, нужна мне любовь, Никогда я любить не устану. Я хочу в этом марте пропасть... Моё тело в огне, сердце стонет. Мне нужна сумасшедшая страсть, А иначе и жить не стоит. |
|
Дождь прошёл. С первым майским дождём! Пахнет мокрой землёй. Чистота. Не грусти, ты для счастья рождён, Просто карта ложится не та. Повторяешь в сердцах: «Всё не так!» - Извлекай из ошибок урок. Полосатость судьбы – это факт, Испытаниям тоже есть срок. Пропасть, взлёт – чёрно-белая явь Лучше серости будней сплошной. Полосы белой холст нам оставь, Ну а чёрной хватило одной. Май-художник раскрасит наш сад В цвет надежды. Чуть-чуть подождём? Все печали отбросив назад, Дождь прошёл. С первым майским дождём! |
|
А в голове у женщины Чуланчики есть, склад, Где пыльные по полочкам Коробочки стоят. Хранятся в тех коробочках По многу-многу лет И первое свидание, И девичий секрет, И танцы до упаду, И мамино «Нет сладу!», Забытый день рождения - Солёная вода, Проглоченная грубость, Несделанная глупость, Прочитанные книжки, Несказанное «да», Шальное настроение, Пустые сожаления, Предлог неблаговидный И непрощённый друг, Синь неба между сосен, Семнадцать ярких вёсен, Испорченное платье И сломанный каблук, Любовное признание, Миг разочарования И угрызенья совести, И жуткой тайны груз, И недовольства маски, И предвкушенье сказки, И запах новогодний, И тот чудесный вкус... Зачем хранить всё это?! Хранить резона нету. Избавиться – и точка: Не повернёшь жизнь вспять! ...Коробочки достану, С них пыль стряхну устало, Я каждую поглажу... И уберу опять. |
|
Крестик нательный ношу под одеждой. Как символ веры, как символ надежды, Как степень защиты бренного тела, Как меч и щит он для правого дела, Как средоточие мудрости жизни, Как знак присяги на верность Отчизне, Как оберег от грызущих сомнений, Как связь времён и связь поколений, Как доказательство вечности мира, Как пограничье земли и эфира, Как камертон для души моей строгой - Символ любви моей к людям и Богу. |
|
Убегающее время... Кто там крутит колесо?! Стихоплётство – то же бремя. Говорите, повезло? Говорите, дар от Бога? А по-моему, пустяк: Бесконечная дорога, А на ней в пыли пятак... |
|
В мою честь дрались на дуэли, Кулаком били лживые стёкла, От тоски гибли в комнатах блёклых - И любили, и чуть сожалели. Тот один, кто меня достоин, В стороне трубадуром ждал гордым, На гитаре брал нежно аккорды, Был вменяем и дерзко-спокоен. Много раз я вставала в пары, Повинуясь инстинктам и звёздам, Но, увы, поняла слишком поздно, Как мне дороги звуки гитары. Только тот, кто меня достоин, Кто обещан капризной луною, Никогда уж не будет со мною - В моём сердце навек упокоен. |
|
Прожигала насквозь страсть безбожная – Никогда не была осторожною. Не стеснялась любить и не пряталась, Кто мне дорог был, к тому сваталась. На свиданье – в мороз и в распутицу, Оттого я прослыла распутницей. Сердца слушалась я, а не разума, Оттого-то молва меня сглазила: Что-то в юной груди износилося, В ней разрыв-нелюбовь поселилася. Все, что было, - моё, я не жалуюсь, Только больше с огнём не балуюсь… |
|
Ты – моя тихая, знойная нежность, ты – солнца дар, вдохновенье от бога. Я – стройных планов досада-погрешность в жизни твоей, что суть есть дорога. Ты – морок* мой, беспробудное пьянство с дикою страстью в крови вместо виски. Я – твоё вечное непостоянство, дочь полнолуния, азарта и риска. Ты – мой приют, ты мой путь восхождения к новым Олимпам, Парнасам, Пальмирам. Я – катастрофа твоя, наваждение В трубке мобильной полуночным вампиром. Что между нами? Беззвёздных ночей свод, полулегальные странные встречи... Ты – одиночество. Я – одиночество. Время не лечит. Не лечит! Не лечит... _______ * Морок - мрак, сумрак. |
|
Провожая юность в дорогу, Я окину её долгим взглядом... Я в душе ощущаю тревогу - С кем, родная, пойдёт теперь рядом? Вряд ли молодость долго продлится. Что потом? Зрелость, старость, разумность? Лишь ночами она будет сниться - Моя бойкая, терпкая юность. |
|
Душе не просто себя излить, Ей нужно бредить, страдать, любить. Спокойно сердцу – и дни легки, Когда мне больно – пишу стихи. |
|
И вечно женщины не спят ночами, И смотрят на часы, и ждут звонка... Не бряцанье ли у дверей ключами?.. И трёт висок дрожащая рука. И вечно вас, мужчины, где-то носит!.. Работа, клуб с друзьями, мотокросс. Не каждая из нас о главном спросит, И вечностью застыл в глазах вопрос: Красива ли, любима ли, желанна?.. Что без мужчины красота, уют? Ждём нежности от вас, как с неба манны! ...А птицы вечно о любви поют. |
|
Хмурые февральские метели Заблудились - в марте прилетели. Кружат снег позёмкой зло и нервно, Запугать весну хотят, наверно. Девица-весна не из пугливых: Дела нет до козней шаловливых! Спорит весело с седой метелью, Высадив подснежники под елью, Бусы из сосулек свесив с крыши, Зазвенев синичкой... Слышишь? Слышишь?! |
|
Любить двоих - совсем не дело. Сползаю в пропасть неспеша... К тому стремится мое тело, К другому просится душа. Я знаю, выбор неизбежен, Но невозможен для меня: Один - как шепот моря нежен, Другой - безумие огня. Я Солнцу предпочесть едва ли Смогла бы строгую Луну. О, что там ждет меня в финале? Как тянет в омут, вглубь, ко дну... За что со мной это случилось - Пью всю любовь в один присест?! Любить двоих - не Божья милость, Любить двоих - мой тяжкий крест. Мне так нужны оба! Я с ними до гроба! Спасите! Простите... Люблю. Не судите... |
|
Полночь. Детская кроватка. Спит в ней чудо сладко-сладко. У него глаза – озёра И ресницы – камыши, Бликами по водной глади Искры ангельской души. Спит малыш, капельки пота На висках: и сон – работа. Бархат персика на щёчках, Розовый бутон – уста. Нет прелестнее сыночка! Спи, от шумных игр устав. Улыбнулся, мерно дышит – Ангелов, наверно, слышит. Дремлют маленькие ушки, Любопытный кнопка-нос, И светлеют две макушки В русом золоте волос. Полночь. Детская кроватка. Спит в ней чудо сладко-сладко... |
|
У меня есть чувство меры, У меня есть чувство вкуса – Буду я одной из первых В мире светлого искусства. У меня есть чувство ритма, У меня есть чувство такта, Обладанья тонкой рифмой С музой тесного контакта. А в груди бушуют страсти!.. Нервов порванные струны. Не в моей, выходит, власти Выбирать по вкусу руны? Завоюю мир упрямством (Лишь хватило б силы воли!), Посажу себя на царство – Я достойна этой роли: У меня есть чувство долга, Совесть – не пустое слово... А луна – с издёвкой, колко – Глянет в окна: «Бредишь снова?» |
|
В начале лета звезды так близки, Что, кажется, собрать их можно в горсть, И сон глубок – ни грусти, ни тоски… В такую ночь ко мне явился гость. Я вдруг очнулась, больше не спалось. Немая тень скользнула в спящий дом. И что-то в сердце вдруг отозвалось – Мне юноша до боли был знаком. Я этот образ видела не раз На старых фото, слушая отца: Узнала вмиг раскосость серых глаз И смуглость чуть небритого лица. - Я знаю: ты – мой вечно юный дед, Солдат, что не пришел домой с войны. Пропавший без вести в расцвете лет, На чьих костях – величие страны. Ты для родных ни мертвый, ни живой, Но свято чтим твой каждый вздох и стон. Что было – поросло быльем, травой… Зачем пришел, мой потревожив сон? Мой дед меня похлопал по плечу, С улыбкой горькой тихо отвечал: - О той войне напомнить я хочу, Что для меня – начало всех начал, О той Священной, с множеством имен, О той, чей дух и ныне жив в бойцах, О подвиге, которым восхищен, О той войне, что в песнях и сердцах. - Не надо, дед, не надо! Страшно мне… Я вижу сотни тысяч мертвых тел, Я вижу города в сплошном огне – Спаситель так устал от ратных дел… А запах крови нет уж сил терпеть! Я чужеземцев слышу злую речь: Повсюду сеют ужас, боль и смерть И головы нещадно рубят с плеч… - Ну что ты, внучка! Разве не слышна Губной гармошки песнь между боев? И в лихолетье радует весна, И зори тихие, и трели соловьев. - Мне стыдно, дед: предателей не счесть, Продавших душу, Родину и стяг, А трусы, позабывшие про честь, Народу своему жестоко мстят… - Ну что ты, внучка! Подвиг наш велик. Героем каждый был в те времена, На амбразуры грудью шли, на штык, В граните рдеют наши имена. - Мне больно, дед, мне больно от потерь! Перед глазами жуткий Ленинград: Смерть голодом истерзанных детей И людоедство – тот кромешный ад… Невыносимо горе матерей, Невыносима боль утраты вдов!.. - Что ты, родная! Улыбнись скорей! И на войне спасала нас любовь. Играли свадьбы прямо в блиндажах, Детей рожали, славились в стихах И над письмом склонялись, крепко сжав, Как счастье треугольное, в руках. Врагам мы были словно в горле кость, Наш непокорный дух вселял в них страх. Вела к победе праведная злость, Величие Победы той – в веках. Помянем мертвых и почтим живых. А мне, родная, снова колесить В полях сражений, средь крестов кривых… «Вернешься ль, дед?» - хотелось мне спросить. В душе смешались боль, восторг и грусть. А на востоке занимался день… - Я в сыновьях твоих еще вернусь, - Шепнула, в дымке растворяясь, тень. |
|
Милый, я отблеск, отображение Всех настроений твоих и эмоций. Нежность не знает боль поражения, Сердце в такт сердцу любимому бьётся. Милый, мы разные – чёрное, белое, Каждый день новый терпимости учит. Но мы с тобою единое целое, Если над нами сгущаются тучи. Милый, у нас два крыла – наши дети, Нам эта сладость полёта знакома. Куда б ни занёс нас изменчивый ветер - Счастье, когда кто-то ждёт тебя дома. |
|
Что ж, пора признать: ты победил. SOS глазами посылаю слёзно… Мой корабль любовь избороздил, Путь свой выверяя лишь по звёздам. Что ж, пора узнать, почём теперь Лихо продают, и фунт отмерить, Завести дневник своих потерь, Сердцем продолжая слепо верить. Что ж, пора понять: а в чём мораль? Не играй с огнём – не обожжёшься? Жизнь – не вечный рай, не пастораль? Я молчу навзрыд, а ты смеёшься… |
|
Уморились два сыночка И в постельках спят – Два беспечных ангелочка Дружно, в лад сопят. Я сижу, дышать не смею, Глядя на детей, Я от нежности немею, От любви своей. Белокуры, синеглазы, Младшенький – курнос. Нам, как будто по заказу, Аист их принёс. Шалунишки, непоседы – Егоза и плут, Сколько встреч и приключений Впереди вас ждут!.. |
|
Мне дорог твой голос, твой взгляд, Люблю твою нежность ко мне. О многом без слов говорят Поникшие плечи в окне, Когда я срываюсь в ночь, Нетерпящая груз оков. Стараясь тоску превозмочь, Ты ждать меня вечно готов. Я так безрассудно смела, А ты осторожен и нем. Я в страсти сгораю дотла!.. (О, где, Азазелло, твой крем?!) Меня не страшит нагота – На душу не сыщешь одежд. Слезами кропишь неспроста Ростки своих слабых надежд. Вновь в чью-то судьбу я ворвусь Безумным лучом на заре... Ты так и не понял, боюсь, Все правила в этой игре. |
|
Грустишь ли обо мне, Сойдясь с судьбою лбами, Осмелясь лишь во сне Постичь меня губами?.. Тоскуешь о родстве Двух душ – накал свечения, О странном естестве Взаимного влечения?.. Жалеешь о ночах, Что нашими не стали? О танцах при свечах, Несмятом одеяле?.. Досадно. Не сбылось Предчувствие романа. А в сердце – ржавый гвоздь… И ты не без изъяна. |
|
А на улице весна... Снова я брожу без сна. Гибкой кошкой на чердак – Душу за луны пятак. Вижу я: то там, то тут Сны над городом плывут, За антенны задевают, К адресатам заплывают. У того, кто одинок, Чуток сон и неглубок. У субъектов толстокожих Сны никчёмны и похожи. У отдельных индивидов Снами все углы забиты. А кому-то не до сна... Что поделаешь – весна! |
|
У нас с тобой две ночи, Две ночи и три дня. И хочешь иль не хочешь, А дальше – без меня. Поэтому, целуя, Взрываешь губы в кровь И шепчешь: «Аллилуйя! Да здравствует любовь!» |
|
Что ж, пора признать: ты победил. SOS глазами посылаю слёзно. Мой корабль любовь избороздил, Выверяя путь свой лишь по звёздам. Что ж, пора узнать, почём теперь Лихо продают, и фунт отмерить, Завести дневник своих потерь, Сердцем продолжая слепо верить. Что ж, пора понять: а в чём мораль? Не играй с огнём – не обожжёшься? Жизнь – не вечный рай, не пастораль?.. Я молчу навзрыд, а ты смеёшься. |
|
Сыновья – моя отрада. Но моя ли в том вина, Что порою мне наградой Час, когда совсем одна. Знаю, после пожалею, Вспоминая вновь и вновь: И ласкать-то не умею, И скупа я на любовь. Не успею оглянуться – Буду плакать по ночам И в последний раз тянуться, Чтоб прильнуть к родным плечам. «Ведь у нас своя дорога. Что ты, мама? Право, брось!» И пойдут, шагая в ногу, Как один – вперёд… и врозь… |
|
Милый, я отблеск, отображение Всех настроений твоих и эмоций. Нежность не знает в бою поражения, Сердце в такт сердцу любимому бьётся. Милый, мы разные – чёрное, белое… Каждый день новый терпимости учит. Но мы с тобою единое целое, Если над нами сгущаются тучи. Милый, у нас два крыла – наши дети, Нам эта радость полёта знакома. Куда б ни занёс нас изменчивый ветер, Счастье – когда кто-то ждёт тебя дома. |
|
Не жалеет никто, не обнимет, Не шепнёт чепухи милой в ушко… Ждём, когда срок разлуки минет, Я и осень – моя подружка. Я почти не пою те песни, Что тебе щебетала летом. Я бы чаще их пела, если б Долетали они с приветом. Я выносливей стала, строже, Крепче нервы и кофе в кружке. Я терпеть научилась тоже, Только… сплю на твоей подушке. Верю, всё впереди, всё будет. Нелегка путь-дорога в гору. Непростая из лучших судеб Нам с тобою пришлась вдруг впору. |
|
Все в доме крепко спят, уж за полночь давно, Я в темноте стою одна, смотрю в окно. Я не могу, не в силах отвести глаза: Там, за окном, гроза, гроза, гроза, гроза! Раскат швыряя за раскатом, злюка-гром, Как дети мяч о стену, лупит в каждый дом. Перекрывая вечный шум автомашин, Он безраздельно нынче властвует один. А молния иглою острой, озорной Сшивает чёрный бархат неба надо мной. Но не успеть игле прореху залатать – В неё прольётся дождь... Он будет бить, хлестать, Стеной стоять, дробиться в бисер, стервенеть, Стонать, шептать молитву, петь, кричать, звенеть, И в лужах пениться, и серебром дарить, Грехи с души смывать и волшебство творить. Затем, сменив великолепный джаз на блюз, Дождь удалится, поразвесив нити бус. Ну а пока смотрю в окно во все глаза: Там, за окном, гроза, гроза, гроза, гроза!.. |
|
Молода ещё, волос с проседью – Будто летом вдруг веет осенью. Да и на́ сердце осень и покой, Дни текут рекой, тихою рекой... Только вдруг придёшь под моё окно, Песню заведёшь, что мертва давно: – Отстою тебя, тебя вы́стою! Во всю мощь люблю – так неистово… Обойму, как встарь, рук ободьями, Подхлестну тебя слов поводьями. – Что ты вспомнил вдруг? Снов не вороши! Крепко заперты тайники души. Я давно не та, не подначивай! Зря стрелу, амур, не затачивай! Побредёшь домой, головой поник, На лицо – июль, со спины – старик... И любить нельзя, и хранить не впрок. Промахнулся бес – не тому дал в бок. |
|
Осень – муза для поэтов, Тех, что посвящают оду Танцу красок, буйству цвета, Славят чудную погоду. Мне ж милее дождик нудный И зонтов цветные своды, И туман сырой, простудный – Неприветливость природы. Дым костров – тягучий, едкий, Тишь и запустенье в парке, Паутинки между веток – Поздней осени подарки. А всего милее сердцу У окна в старинном кресле В мягком пледе, нежась, греться, Ждать гонцов весенних песни… |
|
Я отпустила возраст… |
Другие Авторы |
|
| Галина КОСТАРЕВА | |
| Анатолий Семёнычев | |
| Фируза НУГУМАНОВА | |
| Анна Мамаева | |
| Регина МУХАМАДУЛЛИНА | |
| Радмир ГАЛИЕВ | |
| Марина ВЕТРОВА | |
| Римма САФИУЛЛИНА | |
| Залия МУКАНЯЕВА | |
| Михаил КАМЧАТСКИЙ | |
