Вещи, которые хранят на себе налет времени, вызывают во мне особо трепетные чувства. У меня их немного и попадают они ко мне случайно. Наводя порядок в шкафах «домашнего музея», беру их в руки, и каждый раз задумываюсь: кому они принадлежали раньше, как жили, что чувствовали их прежние владельцы? Самое же дорогое из того, что хранится у меня, небольшой черный блокнот, испещренный записями, сделанными аккуратным твердым мужским почерком. Имени автора в этой книжице нет. Есть только описания событий, чувств… Не знаю, жив ли он сегодня. Но уверен, что все, написанное в блокноте, поможет сегодня тем, кто прочитает эти скупые строки, понять, что думал, ради чего шел в бой советский солдат.
Письмо из Польши
«Дорогие вы мои мама и братишка! Привет вам из Польши!
Сегодня после дежурства выпала свободная минута, и я спешу вам сообщить, что жив и здоров, чего и вам желаю! Наш взвод, которым командует старшина Богданов, расположился на окраине разрушенного польского пункта Виджа. Целый день мы тянули линию связи. Мне и старшему сержанту Поздину дали задание – обеспечить связью гражданский госпиталь. Мы быстро управились. Пока восстанавливали связь, познакомились с польскими ребятами. Они приехали на танке и привезли на нем искалеченных детей из леса. Дети жили в землянке, прячась от войны. На них было страшно смотреть. У двух мальчиков гангрена ног. На войне ко всему привыкаешь, но когда смотрю на израненных детей, мне становится больно.
Вечером того же дня мы переплыли реку и вернулись на то же место, где стояли три дня назад, и забрали спрятанные трофеи: носки и отрезы. На другой день мы справляли именины старшего сержанта Поздина. А ночью ходили в разведку. Вернулись утром. Только собрались прилечь отдохнуть, как налетела вражеская авиация, и пришлось после их налета восстанавливать связь. Мама, ты за меня не переживай. Все будет хорошо. Разобьем фашистскую гадину, и я вернусь домой. Ты только жди. Осталось воевать немного. Как там папа? Жив ли?
На границе Польши и Германии. Ваш сын Иван. Апрель, 1945 год».
Письмо из Германии
«Здравствуйте, мои дорогие мама, братишка, соседи по улице! Что я вам писал, так и сбылось. Наш взвод связи на территории Германии, откуда Гитлер пошел на нас – Советский Союз. И получил по зубам. Старшина Богданов сегодня говорил: «Кто к нам придет с мечом, тот от него и получит!» Даже и не верится, что вот-вот мы будем в логове фашистского зверя, выковыривать его из норы.
Сегодня вечером старшина Богданов поручил нам сходить в населенный пункт. На окраине пункта нам повстречались русские девушки. Они рассказали, что у гражданского населения много оружия. Мы доложили Богданову. Он немедленно издал приказ: «Всем жителям собрать оружие и гранаты в установленном месте!» Жители приступили к выполнению. Один немец стал сопротивляться. Тогда я решил разобраться сам. Мы зашли к нему во двор, затем в сарай, и там он показал мне заряженную винтовку. Она была ликвидирована. Потом нашли повозку, загрузили все оружие и отправили в дом, где мы разместились. Выставили охрану. Наступил комендантский час. На пост заступил рядовой Алексеев Костя. Прошёл час, а также другой, и вдруг выстрел. Мы сразу собрались и вышли на улицу. Часовой рассказал, что немец перебежал дорогу: «Я в него произвел выстрел!» После этого мы вернулись в дом. И стали продолжать свой начатый вечер – танцы под аккордеон, на котором играл сержант Телегин, и я на гармошке.
Мама, напиши мне, сохранилась ли наша гармошка, а если сохранилась, то кто играет на ней. Закончится война, обязательно привезу трофейную гармонь. Вот тогда мы спляшем, мать, с тобой нашу веселую и разудалую кадриль!
С приветом ваш сын Иван. Апрель, 1945 год».
Письмо из Австрии
«Дорогие мои мама и братишка! Привет всей Сосновке! Простите, что неделю не писал. И часу не было свободного. Мы готовились к приезду больших военноначальников: американских и английских, не смыкали глаз несколько суток. Прокладывали телефонную связь то в одном месте, то в другом. Все падало из рук, глаза смыкались, я валился на нары и, не раздеваясь, тут же засыпал.
Сегодня ночью нас подняли по тревоге. Нужно было срочно восстановить связь в одном доме на окраине города Хорн. Опять диверсия. От этой войны все устали, но все равно есть враги, которые пытаются всячески помешать мирному процессу. Прошел час, как мы вернулись с задания. Все завалились спать, а я решил написать вам письмо. Извините за мои каракули, пишу на разбитом ящике из-под снарядов. До нас здесь квартировали артиллеристы.
Все службы в ожидании большого иностранного начальства. У нас во взводе ребята поговаривают о том, что, когда мы уже дошли до Германии, они тут как тут, на пирог с большими ложками. А когда нам было тяжело…
Уже светает. В разбитое окно видна луна. Бойцы нашего отделения крепко спят. Дневальный находится в другой комнате, из которой хорошо видать двор и прилегающие постройки. Старый дом, в котором мы живем – кирпичный и двухэтажный. Бывшие хозяева сбежали на запад, они служили нацистам. Дом и постройки, разрушенные войной, мы привели в порядок. Теперь здесь коммуна. Сюда приходят люди, у кого разрушен дом, или кому негде жить – все находят кров под этой крышей.
Недавно во двор, когда я там работал, с ребятами чинили водопровод, пришли две девушки. Они украинки. Им на вид по восемнадцать лет. Когда им было по тринадцать лет, началась война. Когда в село пришли немцы, их насильно отобрали у родителей и угнали в рабство. Они рассказывали, что их долго везли в вагонах. Многие девчонки умерли от голода и болезней. Они выжили и оказались здесь, стали прислуживать немцам. Когда мы стали расспрашивать, как им здесь жилось, они заплакали. А одна девушка по имени Олеся показала спину и руки со следами пыток. Все тело было в грубых шрамах и красных рубцах.
Мама, ты не поверишь, они рассказывали, что жили в сарае, где находились домашние животные. Питались наравне с ними.
Они и выжили благодаря тому, что дали слово не расставаться до конца жизни и помогать во всем друг другу. Так с подругой все время были вместе. Они считают себя сестрами. Все ребята моего отделения приглашают их к себе на родину, погостить, но они боятся всего. Однако они хотят быстрее поехать на Украину, к себе на родину.
Эх, мама, как я соскучился по вам и по дому. Вот сейчас сижу, смотрю на луну и представляю родные края. Так хочется домой, в родные места. Когда я демобилизуюсь, мам, я первым делом пойду на рыбалку. Наловлю полное ведро карасей, а потом ты их пожаришь. У тебя они получались особенно вкусными…»
Фото на память из освобожденной Польши.
